Ах, милые девочки, юные женщины,
Ну что вы кидаетесь так на одно:
За блеск лжежелания стать обесчещенной,
За каплю лжесчастья забраться в дерьмо?
Ну что вас толкает, тщеславие, глупость ли,
Бросаться в объятия "супермужчин"?
Вы млеете что ли от их "недоступности"?
Иль в сексе вам важен с такими почин?
Проходите мимо, пусть робких, но любящих.
Вы их презираете - всё до поры,
Пока не вернётесь к ним в латаном рубище,
Жизнь портить им, всякой набравшись муры.
Чем вас привлекают красивые мелочи?
Зачем свои души спускаете в ад?
Ах, юные женщины, милые девочки,
Поймите, чем выбор ваш нынче чреват...
Бабье лето, бабье лето,
Ты каким теплом согрето?
Ты какою же тропою
В осень забрело по полю?
Или по лесной дороге
Прошагали твои ноги?
Бабье лето, бабье лето,
Где взяло ты столько света,
Столько братского радушья,
Многоцветного радужья?
Ты зачем так бесшабашно
В осень вторгся, день вчерашний?
Бабье лето, бабье лето,
Песня солнечного ветра,
Вздох тепла, увы, печальный,
Света всплеск, увы, прощальный.
Знаю, как ты всё же зыбка,
Лета прошлого улыбка.
Всё пустое: проклятия, жалобы.
Всё пустое: надежды, мечты.
Всё пустое, коль смыт водой с палубы
корабля, на котором плыл ты.
Он уходит и ты, невезение,
остаёшься один на волнах.
И пустое: мольбы о спасении.
И пустое: отвага и страх.
Захлебнёшься, и море штормящее
твоё тело поглотит собой.
И пустое: корить настоящее,
проявлять недовольство судьбой.
Всё пустое, коль жизнь уже прожита.
Всё пустое, коль вера ушла.
Всё пустое, когда не тревожится,
приняла безысходность душа.
Букет сирени на вокзале
забытый, брошенный, поникший.
А те, кто эти ветки рвали,
ушли в обнимку в ночь неслышно.
Цветов оставленных не жалко -
они не помнят уж об этом -
подумаешь, какой-то жалкий
букетишко, забытый где-то.
Они целуются, хмелея,
всю ночь они гулять готовы,
и ветки новые сирени
ломают, и бросают снова.
Какое, вроде бы, мне дело,
что о букете вдруг горюю?
Они идут по жизни смело,
да убивают жизнь другую.
Снег, как в Новый Год, был вчерашним днём,
а сегодня дождь, как тоскливый сон.
Был вчера и я весел и любим,
а сегодня всё обратилось в дым.
И вчера ещё в свете танцевал,
а сегодня вдруг опоздал на бал.
Жил вчера в миру, жил и не тужил,
а сегодня чувств свечи притушил.
Был так ясен, чист день вчерашний мой,
а сегодня день поглотился тьмой.
Сизой поволокой застилает поле,
Хмурый купол неба вниз роняет капли.
То ли осень злится на кого-то, то ли
Все отмыть желает: и окрест, и дали.
Воздух тяжелеет, пахнет мокротою,
Глина под ногами хлюпает противно.
То ли дождь надолго зарядился, то ли
Будет ясно после чистящего ливня.
Все бегут укрыться, опустело поле.
Видимо, не в шутку уж с небес полило.
То ли дождь смывает "бабье лето", то ли
Солнышко немного отдохнуть решило.
Этой ночью спокойной и лунной
так не хочется быть одному,
быть с девчонкой бы славной и умной,
и стихи ей читать про луну;
с ней идти по пустынной дороге,
никаких не встречая людей,
чтоб ступали шаг в шаг наши ноги
и ладонь её грелась в моей;
чтоб нам было тепло и уютно
в этой летней ночи так вдвоём;
чтоб друг другу твердить поминутно,
как мы любим и встреч новых ждём...
Я мечтаю, уж взрослый мужчина -
это ночь, одиночество, боль -
оттого одолела кручина,
что вот так не гулять нам с тобой.
Ты уснула давно беззаботно,
вот твой дом - меня выгнавший кров...
Твои окна зашторены плотно,
дверь закрыта, как наша любовь.
Горький плод родившейся любви
принесёт отчаянье и боль,
сладкий мёд томления в крови
превратит в страданья-горя соль.
Горький плод любви, ты, не вкусив -
в этом непременно будешь прав.
Счастью-доле рад, покуда жив -
у плода любви смертельный нрав.
Ядовит запретный плод любви.
Почему ж мы падки на него?
И в душе страдания свои
мы лелеем более всего?..
Исстрадалась душа, изболелась -
Всё куда-то хорошее делось,
И чего-то я в жизни не понял,
Но шальные несут уже кони.
И теперь не начать всё сначала,
То, о чём юность прежде мечтала.
Я куда-то всегда торопился,
Но с пути одержимого сбился.
И теперь я не знаю, что делать,
В прошлом выход ищу то и дело.
И сегодня печалюсь усталый,
Одинокий "средь шумного бала".
И весенний не радует воздух,
Всюду слышится прошлого отзвук.
Ну, а в будущем видится серость.
Исстрадалась душа, изболелась.
Я хочу тебе тысячу песен пропеть,
Только ты никуда бы не уходила.
При тебе без причин начинаю краснеть,
И к тебе меня тянет какая-то сила.
Что же это такое? - пока ещё я
Под любимые песни один размышляю.
Но годами наезженная колея
Без излишних сомнений меня направляет.
Я к тебе приближаюсь: то робко, то нет.
Я тебя разгадать, словно тайну пытаюсь.
Будто в солнечный отблеск далёких планет
В глубину твоих глаз без конца окунаюсь.
Я б хотел эту глубь добротою согреть -
Пусть бы в ней много звёзд путеводных родилось.
Я могу тебе тысячу песен пропеть,
Только ты никуда бы не торопилась.
Я разлюблю тебя, конечно,
Влюблялся ж вовсе не в тебя я -
В мечту, а в ней была другая,
Ещё мне предстоит с ней встреча.
День без конца дождями плачет,
Такой безрадостный и грустный...
В мир радости ещё вернусь я,
Мне будет долг судьбой оплачен.
Но так влюблён, какая жалость,
Что оба мы теперь несчастны.
Я мучаю тебя напрасно,
Перед тобою унижаясь.
Прости, любимая, не знаю,
Когда от сердца боль отхлынет,
И кровь горячая остынет,
Уйдут душевные терзанья.
Чуть притерпись с моей бедою,
Зато потом вздохнёшь свободно,
Пойдёшь с другим в наряде модном,
Вины не зная за собою.
С тобой я многое теряю,
Но не хворать же этим вечно...
Я разлюблю тебя, конечно,
Да только вот когда, не знаю.
Я сюда уже не вернусь -
здесь я стал неугодным, опальным,
а любовь наша быстрая пусть
догорает в костре погребальном.
Я теперь никого не виню,
что любовь эта не состоялась,
пусть она отдаётся огню,
ей другого уже не осталось.
Этот город, где слякоть и дождь,
не хотел уберечь наше счастье -
ну, и ладно - пенять теперь что ж
на его напускное ненастье.
Пусть, покрытый туманною мглой,
он гордится, что великолепен -
в нём затоптан людскою толпой
будет бывшей любви нашей пепел.
Я сюда уже не вернусь
тем, кем был, а другим ещё буду...
Я прощаюсь с тобой навсегда, демон мой,
в эти раннеосенние дни.
Не терзайся потом ни бедой, ни виной
и печаль обо мне прогони.
Будешь кем-то любима как мной или нет,
я не знаю, не знаешь и ты.
Я простил твоё пренебреженье ко мне,
ты мои притязанья прости.
Из меня истекает по капле любовь,
ей твою любовь не оживить.
Ты потом обо мне не грусти, не злословь,
я ж тебя постараюсь забыть.
Кареглазая и юная девчонка,
волосы затянуты в пучок...
Хочется бежать за ней вдогонку,
объяснить, что вымолвить не смог.
Развели нас разные вокзалы,
развезли далёко поезда...
Вдруг, невидимая прежде, засияла
в небе кареглазая звезда.
И опять уже зовёт в дорогу
сердце беспокойное в груди.
Пусть оно потешится немного -
ничего не будет впереди...
Но,
хочется бежать за ней вдогонку,
досказать, что вымолвить не смог.
Юная беспечная девчонка,
волосы затянуты в пучок.
Как повернётся к нам судьба,
Когда нас разведёт, разделит?
Не истаскала б ты себя
По кабакам да по постелям.
Что красоту свою, боюсь,
Не сбережёшь ты в одночасье.
Я так неистово молюсь,
Так нам хочу обоим счастья.
Люблю я даже твою злость,
Люблю твоё непостоянство...
Но между нами шаткий мост
Разрушит веское пространство.
Я нынче жалок, ну, и пусть -
Тебе б такой не оказаться.
За мною тенью бродит грусть,
Ведь нам пришла пора расстаться.
С тобой прощаюсь по чуть-чуть,
А жизнь - в необратимом крене.
К тебе и от тебя мой путь
Сотрёт заботливое время.
Молюсь за юную тебя
Сейчас, в предчувствии потери.
Как повернётся к нам судьба,
Когда нас разведёт, разделит?
Спи, наш маленький котёнок,
спи, Аглаюшка, молчи -
не мочи сухих пелёнок,
и не плачь среди ночи.
Спи, дружок, под звёздный шёпот,
спи под тиканье часов -
мы к тебе склонимся, чтобы
пожелать спокойных снов.
Спи же, блёсточка, родная,
к нам попавшая с небес:
ты по-гречески "Аглая",
что по-русски значит "блеск".
Спи, малышка, без заботы,
нам ведь тоже спать пора:
папе - завтра на работу,
маме - вновь в дела с утра.
Спят уставшие соседи,
спит природа за окном -
вот и Вы, вздремните, Леди,
не будите спящий дом.
Спи, наш аленький цветочек -
день для игр и для возни -
пожелай спокойной ночи
маме, папе и засни.
О, эти нежные слова,
что ты дарила мне так редко -
уже прочтённая глава,
а в новой слов прекрасных нету.
И этот взгляд лучистых глаз,
что сердце волновал так сладко,
когда он был в последний раз,
и не припомнишь уж, однако.
А этот вздох горячих губ,
сгораемых в любовной жажде -
он на твоих устах потух,
и не понятно, был ли даже.
О, столь коварная любовь -
пора томленья, слов, надежды -
придёт ли в моё сердце вновь,
была ль она со мною прежде?..
Вчерашний день не вспоминай,
О завтрашнем мечтая.
И я не твой - ты так и знай,
И мне нужна другая.
Не говори мне нежных слов,
Не проклинай, ругая.
Я чувствую любовный зов,
Но мне нужна другая.
Не жду ни мира, ни войны,
От встречи убегая.
Ты не печалься и пойми,
Что мне нужна другая.
Не назначай свиданья мне,
Отчаяньем пугая.
Увы, не по моей вине
Ведь мне нужна другая.
Душе своей не господин,
И лишь её слуга я.
Я не с тобой, и я один -
Мне так нужна другая.
На исходе лета я тебя увидел:
милая улыбка, добрые глаза.
Словно злой волшебник вдруг покой похитил
и любовью снова сердце наказал.
Только невозможно так влюбляться часто,
и тебя забуду, как забыл других,
впрочем, самому мне до сих пор не ясно,
говоря всё это, я забыл ли их?..
Разве позабудешь тонких рук касанье,
жарких губ желанье, нежность полутьмы?
Разве позабудешь хоть одно свиданье,
дальних звёзд мерцанье, серебро луны?
Догорает лето. Я сентябрь встречаю.
Что-то ещё будет в жёлтом сентябре...
Только нам с тобою - это точно знаю -
не купаться вместе в лунном серебре.
Мне б обрести надёжное пристанище,
я так устал от мыслей и дорог,
ревнивой памяти, мне душу ранящей,
тоскливой сути жалостливых слов.
Я так устал от жизни искорёженной
и одиночества среди людей.
Взглянуть бы мне в глаза не настороженно
любимой женщине и раствориться в ней.
Когда придёт конец моим скитаниям,
и где покой и счастье обрету?
Я так устал от слова "до свидания"
и так хочу услышать "очень жду".
Когда последний лист багряный
на землю тихо упадёт,
уже, шурша листвой опавшей,
ко мне никто не подойдёт.
Наступят первые морозы,
на землю ляжет первый снег...
Но отчего же, отчего же
расстались мы с тобой навек?..
А я стою на той аллее,
где повстречались мы с тобой,
Но говорю уж не с тобою,
а с увядающей листвой.
Её гоняет по дороге
осенний шалый ветерок...
Но почему же, почему же
тебя я удержать не смог?..
И я уйду с дороги этой
и уступлю её другим.
Что нас связало ненадолго,
исчезнет, словно в небе дым.
Весенний паводок уж скоро
размоет старые следы...
Но отчего же, почему же
не будем вместе я и ты?..
Наверно, мне уже не суждено
с тобою повстречаться в этом мире.
Что было - было, было так давно,
что чувства бурные уже остыли.
Желанья, будто, улеглись в крови.
Друг другу, кажется, мы всё сказали.
Горячий, сладостный костёр любви
погас, залитый горькими слезами.
Но почему ж смятенье вновь и вновь
кольцом тугим охватывает душу.
Зачем, скажи, выходишь ты из снов,
покой сердечный еженощно рушишь.
Не думай о потерянной любви,
Ведь думы эти - путь к дурным решеньям.
И душу злой обидой не трави,
Перебирая способы отмщенья.
И что бы ты ни думал, всё равно
Не возвратить любовь уже обратно.
Ведь только в легкомысленном кино
Любовь одна приходит многократно.
Любовь уходит в жизни навсегда
И лишь болит обидой застарелой.
И, коль не удержал её тогда,
Сейчас не убивайся то и дело.
И чтоб не зарасти совсем тоской -
Ты сам творец в своей любовной кузне -
Любовью думы перебей другой,
Весна - тебе естественный союзник.
Не говори мне "до свиданья",
скажи "прощай" и уходи -
мне не излечишь от страданья
ты сердце глупое в груди.
Оно трепещет и сгорает,
как птичка в клетке золотой,
оно с тоской запоминает
твой каждый локон завитой,
твои глаза - два океана
в плену у берегов ресниц...
У ног твоих - пусть это странно -
с мольбой не упаду я ниц.
Напрасны разлюбить старанья
перед разлукой впереди.
Не говори мне "до свиданья",
скажи "прощай" и уходи.
Я влюбился, о том не жалею,
нелюбимый, себя унижая,
быть хочу всё равно только с нею,
зная то, что она мне чужая.
Да, хочу, да, надеюсь, да, верю,
и теперь, далеко уезжая:
может быть, буду впредь только с нею,
пусть и будет она мне чужая.
Ну, а, может, и переболею,
сердце разумом всё ж побеждая:
как бы быть не желал только с нею,
всё равно ведь она мне чужая.
Нынче ж кажется мне лишь милее,
нелюбовью меня обижая,
и я вижу себя только с нею,
хоть и знаю - она мне чужая.
Приникший в страстном поцелуе
К твоей изласканной груди,
Я верил, что тебя люблю я
И жаждал счастья впереди.
Ты отвечала неизменно
На ласки нежные мои,
И я предвидел вдохновенно
Прекраснейшие наши дни.
О, как предвидения слепы,
Когда рождаются в любви,
И как желания нелепы
От страсти сладостной в крови.
Я глуп и странен был, наверно,
В глазах непонятых твоих,
И был наивен непомерно,
Найти любовь пытаясь в них.
Понять ещё я был не в силах,
Что вместе спят и без любви.
Всё это было. Только было.
И точки уж стоят над "i".
Всё кончилось давно и быстро.
Растаяли, как сон, мечты...
От свечки в мраке гаснут искры -
Вот так исчезла в прошлом ты.
Последний взгляд из-за чужой спины,
И ты уходишь тайной для меня.
И в полусвете дискотолкотни
Сегодня уж тебя не встречу я.
А завтра, ты придёшь ли завтра вновь?
О, незнакомка странная, кто ты?
Я для тебя нашёл так много слов,
Тебе их подарю я, как цветы.
Сегодня же остался я один
Среди веселья, музыки, толпы.
О, незнакомка, я молю, приди,
Меня не можешь не услышать ты.
Я не знал той другой, безвозвратно ушедшей России,
я уж позже отправлен был в жизненный путь,
отчего же теперь, я теперь предаюсь ностальгии
по тому, что уже никогда не вернуть.
Отчего же так нынче мои растревожены мысли,
отчего так страдает и плачет душа,
отчего ж это сердце так рвётся к той, прошлой Отчизне,
песни тех, кто ушёл, восприняв не дыша.
Оттого ли, что было тогда столько злобной неправды,
знать никто не хотел, кто был прав иль не прав.
Разобраться хочу, убивал отчего же брат брата,
били русские русских, друг друга предав.
Может быть, потому я сочувствую тем, проигравшим,
что теперь справедливости нет и любви,
в жизни веры и чести нет, в нынешней нашей -
всё исчезло в той пролитой русской крови.
Милосердие божье так редко встречается в людях,
столько храмов прекрасных погибло в огне,
и историю русскую губят, кромсают так люто,
только будущего ведь без прошлого нет.
Потому-то теперь, я теперь предаюсь ностальгии,
что в Россию другую хочу заглянуть.
Я не знал той, другой, безвозвратно ушедшей, России,
я уж позже отправлен был в жизненный путь.
Уже осень.
Кругом запустение.
И тоска одиночки с утра.
Нет в душе ощущения времени.
Небо кажется скаредным бра.
Лес стоит жёлтым свечечным городом,
Вся земля - для него канделябр.
Ветер колется будущим холодом.
Нет. Надеждой не брезжит октябрь.
Только смутное что-то и грустное
Затаилось на сердце давно.
Настроенье тяжёлое, грузное,
И меняться не хочет оно.
Осень, осень, моя дорогая,
Я иду по пожухлой листве.
Стая птиц, надо мной пролетая,
Машет грустными крыльями мне.
Листья с ветром срываются с веток,
На земную бросаются грудь.
И прощальным негреющим светом
Озарён мой сегодняшний путь.
Я люблю этот свет сквозь деревья,
И прохладу остывшей земли.
Я сейчас у истока доверья,
Шёл к нему из неясной дали.
В этот час доверяю природе,
В этот миг доверяю себе,
В этот день доверяю погоде
И люблю всех и вся на Земле.
Мои ноги идти не устали,
И смотреть не устали глаза.
Я спокоен в осенней печали,
Ей о многом хотел бы сказать.
Глубокая осень в начале весны
Так вдруг проступила: дороги пусты,
И мокнут, и стынут деревья, кусты...
Уже не вернёшься из прошлого ты.
Осколки напрасной недолгой мечты
Лежат... Между нами сгорели мосты.
Царапаю ручкой в тетради листы:
"Уже не вернёшься из прошлого ты".
В объятьях знакомой, но новой, беды
Я плачу, и слёзы прозрачны, чисты,
Как свет недоступной далёкой звезды.
Уже не вернёшься из прошлого ты.
Уже не вернёшься из прошлого ты.
Душа замерзает и мысли грустны,
Когда между нами в начале весны
Сгорели мосты...
Прикончу пачку сигарет,
прикончу и взгрустну,
никем в постели не согрет,
в который раз засну.
Укроюсь от печальных дум
в потусторонний рай,
там, может, в этот час найду
желанную сераль,
в которой будет лишь одна
из женщин на Земле,
моя любимая жена -
та, что живёт во мне,
её лелеять и любить
я буду там всегда...
Но где же Ариадны нить,
что приведёт туда?..
И вновь с тоской ложусь один
в холодную постель.
Твою б мне душу, Насреддин,
чтоб сгладить боль потерь.
Ну, всё. Пора уснуть уже,
забыться хоть на час,
быть может, и моей душе
отдушину Бог даст.
Покурю в последний раз,
пепел по полу роняя...
взгляд твоих надменных глаз
вспоминая, вспоминая...
Заклубился сизый дым,
от угла к углу метаясь...
ну, а я к рукам твоим
в мыслях нежно прикасаюсь...
Гарью дом заволокло,
пятую курю, мечтаю...
тела твоего тепло
ощущаю, ощущаю...
Может, я от дыма глуп,
если грёзами балую...
плоть твоих горячих губ
страстно, ласково целую...
Искурился, загрустил...
ты - далёкая и злая -
ты, пожалуйста, прости,
что я так тебя желаю...
Я от дум уж сам не свой,
их несбыточностью маюсь...
никотином и тобой
отравляюсь, отравляюсь...
Уже отмечены огнём
костра осеннего деревья,
и небо пасмурнее днём,
синь пряча в облаков кочевье.
Уже поникшая трава
смирилась с властью увяданья,
ложатся грустные слова
к ногам зимы осенней данью.
И этой, раннею ещё,
порой годичного старенья
я бесконечно восхищён,
ей предан до самозабвенья.
Душа поёт, созвучна ей,
печальна, ласкова и зрела,
вдыхая запахи дождей,
листвы опавшей подопрелой..
Безбрежной нежностью дышу,
молясь за грех до исступленья -
в осенней прелести ищу
за страсть к любимой искупленья,
к той, что меня не полюбив,
летает нынче вольной птицей.
Хочу, о ней не позабыв,
на миг хоть в осени забыться.
Говорят: весна - пора любви.
Для меня же это время - осень:
я брожу средь умершей листвы,
средь зелёных, как и летом сосен.
Умирает, как листва, любовь
или зелена ещё, как сосны,
только всё равно волнует кровь
по-другому, нежели как в вёсны.
Не неудержимый жар в крови -
в сердце нескончаемая нежность.
Не шальной весенний миг любви,
а любви осенняя безбрежность...
Догорит сигарета до фильтра в руке,
И скрипичный концерт доиграет пластинка.
Я смотрю на портрет на альбомном листке,
Вспоминаю тебя под Вивальди, Маринка.
Ветер студит безжалостно ранний ноябрь,
За окном непогода, так пусто и стыло.
Вышел праздничной полночи пьяный угар,
И в печальном убранстве затихла квартира.
И в уюте тоскливом трепещет душа.
А глаза на портрете молят: что ты сделал?
Что я сделал?.. Ты в прошлое, молча, ушла,
И волшебная музыка в сердце отпела.
От тебя лишь остался портрет на листке,
А сама навсегда скрылась в давнюю даль ты...
Сигарета сгорела до фильтра в руке.
Я другую возьму. Вновь поставлю Вивальди.
Нет, я не верю, я не верю
в порывы тайные души,
что так манят к заветной двери,
что шепчут "вдруг" в ночной тиши.
И сильная привычка даже
её ко мне ведь всё равно -
товар, лежалый для продажи,
ненужный ей самой давно.
Как только в ней найдутся силы
убить сомненья - пропаду,
всё с молотка пойдёт, что было
у нас с ней, вылетит в трубу.
А нынче ей ужасно худо,
она - цветок в моих руках,
такой беспомощный покуда,
помочь бы ей да не в стихах.
Я так хочу, я так мечтаю
её от напастей спасти,
приязнь её приобретая,
её любовь приобрести,
хоть ощущаю как потерю
её, ведь наши дни ушли...
Нет, я не верю, я не верю
в порывы тайные души.
Позволь мне видеть твою улыбку;
позволь купаться в твоих глазах;
не убивай моей веры зыбкой,
живущей в тайных моих мечтах;
позволь мне слышать твой голос звонкий;
позволь красивой тебя назвать;
позволь коснуться однажды тонких
рук, что не будут меня ласкать;
позволь мне думать и днём, и ночью
о том, как страстно тебя люблю;
позволь желать тебя очень-очень,
когда я бодрствую или сплю;
позволь не знать о тебе плохого;
позволь скрывать в себе свою боль;
позволь не сбрасывать те оковы,
что держат сердце моё.
Позволь...
Я желаю испить твоей нежности впрок,
Насладиться дурманящей близостью вволю,
Чтоб в разлуке грядущей, тождественной горю,
Себя рядом с тобою почувствовать мог.
Я измучен теперь нелюбовью твоей,
Только в мыслях и верю пока во взаимность,
И себя убеждаю, святая наивность,
Что нет девушки в мире добрей и нежней.
Вот и всё, дорогая, прощай и прости.
Я придумал твои благосклонность и нежность.
И уже подступает к душе неизбежность
Бесконечно страдать - от неё не уйти...
У рябины в оранжевых гроздьях
Мы с тобой проводили те дни,
И до ночи прощались, до поздней,
И никак разойтись не могли.
Только где эти лунные ночи?
И куда наше лето ушло?
Дождь те листья пожухлые мочит,
Что с рябины упали давно.
А тогда мы срывали с рябины,
Брали спелые ягоды в рот,
Поцелуи от этого были
Чуть горьки и несчастливы впрок.
До сих пор горечь тех поцелуев
На губах не завяла моих -
Среди осени, суеты сует,
Я с тоской вспоминаю о них.
О, какое счастливое было
Время наших рябиновых зорь,
Только это же время родило
До сих пор не прошедшую боль.
Пусть другие с рябины вновь красной
Обрывать будут спелую гроздь.
Мне сегодня всё так же не ясно,
Почему мы не вместе, а врозь.
Мне, верно, скоро, дураку,
Придётся тосковать
И к неизбежному тому,
Другому, ревновать.
Ты быстро "втюрила" меня,
Взяла в свой оборот,
Но ночью иль средь бела дня
Наступит поворот,
И надоест тебе игра
В двузначные слова.
Добра не ищут от добра -
Пословица права -
Ты не захочешь изменять
Чего-то в жизни вдруг,
На дверь недолго указать
Движеньем лёгким рук.
Тогда ты скажешь: "Милый мой,
Пора бы знать и честь,
Да кто ты, собственно такой?
У нас таких не счесть.
Поговорили, вот и всё,
Гуляй себе, my friend,
Другой мне счастье принесёт,
Лови не здесь момент".
И вновь отправлюсь я в полёт
Без крыльев за спиной,
Твою же песню подпоёт
Тот - самый дорогой.
Твоей загадочной страны
Мне подданным не стать.
Из-за какой моей вины
Мне снова тосковать?..
В карих омутах, полных усмешкою,
расцветают бутоны гордячные -
там шалят водяные да лешие
и манят в глубину непрозрачную.
Кто пристанище в омутах сказочных
обретёт и любовью наполнит их -
кареглазой, богатой и праздничной -
в тех глубинах, ему уготованных?
Кто соседствовать весело с лешими,
водяными сумеет без боязни,
кто не будет убит их насмешками,
устоит пред возможными кознями?
В зеркалах карих, ставших вдруг ясными,
отразится кто грустью, участием,
кто проникнет в их тайны прекрасные
и сорвёт те бутоны гордячные?..
Я думаю о ней так часто с грустью,
прижившейся давно в моей груди.
И, стоя на крыльце, поверю пусть я:
сейчас она должна ко мне прийти.
Ласкают взгляд снежинки в лунном свете,
бездонно небо, тайное в ночи.
Зима колдует на моей планете,
держа огарок от луны-свечи.
И я с крыльца смотрю на чудо жадно:
на этот снег, на небо, на луну.
Мне хорошо, мне радостно, отрадно,
и я сегодня долго не усну.
Я буду ждать, загадывать желанье,
мечтать, что будто с нею вместе мы.
И пусть волшебным станет ожиданье
в объятьях ночи, в колдовстве зимы.
Зацветёт сирень весной -
те кусты, что мы сажали.
Только ты уж не со мной
будешь, мы чужими стали.
Вновь сердечный непокой
истомит и изволнует.
Но тебя не я, другой
в губы жарко поцелует.
Будет в форточку извне
аромат сирени рваться.
И другому ты, не мне,
пожелаешь вся отдаться.
Нет, прогнозов не даю:
счастья ль, гибели пригубишь?
Душу с тем, другим, свою
ты возвысишь иль погубишь?
Всех цветущая земля
вновь в страну любви заманит.
Утром же другой, не я,
из твоей постели встанет.
Назовёт тебя женой
иль за ночь любви осудит?..
Зацветёт сирень весной,
да меня с тобой не будет.
Прощай и живи, как умеешь -
От горечи я не заплачу.
Быть может, во всём преуспеешь,
Поймаешь за крылья удачу,
И крылья ей не обломаешь,
И жизнь проживёшь не впустую,
Без лишних усилий узнаешь
Ты формулу счастья простую.
Ты славно на чувствах играешь
И знаешь, что будет в итоге?
Я камнем лежать, понимаешь,
Не стану на ровной дороге.
Твоей быть звездой не пытаюсь,
Судьбу я не переиначу:
И без сожаленья прощаюсь,
И от утраты не плачу.
А по ночам я слышу звёздное молчание,
и вижу свет их из вселенской темноты.
Не знаю музыки, чем звёздная, печальнее,
она - как осени последние цветы.
Ведь звёзды - запоздалый след из прошлого,
их настоящего узнать нам не дано.
И временем бескрайним так положено:
увидеть то, чего, быть может, нет давно.
И осенью земной холодной, сказочной
смотрю на звёздный отцветающий букет.
Он, как салют в ночи, как будто праздничный,
но он - лишь грустный отсвет прошлых лет...